Михаил Щербаков

Если эта светотень по жанру и не Мона Лиза Джиоконда,
пусть. Зато она твоя, пигмей, она для всех, не только для бомонда.
Даром, что ли, вместе с залом, путающим - в кадре он или за кадром,
ты при нежной сцене веки трешь, а при батальной кланяешься ядрам?
Карлик! Хватит уже моргать, найди себе героя -
и выдавай за него себя.
Все позволено - серьезный блеф и несерьезный, типа контрабанды.
Прыгать можно вопреки команде, по команде или без команды.
Стиль - по выбору, у нас кино немое: здесь живи или в Камбодже,
вздор мели какой угодно. Или не мели, эффект один и тот же.
Эй, кхмер! Чем нехорош Пномпень? Найди себе героя,
сиамским братом его зови, но только чтоб негромко:
не забывай, что у нас сеанс.
В кадре - правильный как десять заповедей, грузный как четыре танка -
хмурит плешь американец: нынче от него ушла американка.
Кстати, вот она, в соседнем кадре, опасаясь выступить за рамку,
мягким шагом взад-вперед, похожая на львицу, мечется по замку.
Львица! Хватит уже мелькать, найди себе героя.
К тому же, вроде бы, вот и он.
Крупный план, ряды немеют, в музыке само собой diminuendo.
Шутка ли, живой кумир, еще-еще не мертв, уже-уже легенда.
Нечто в нем не то от лорда Байрона, не то от короля Георга.
Школьница ряду в седьмом, похожая на птицу, бьется от восторга.
Птица! Хилый в Георге прок, найди себе героя.
Да не теперь, а в каком-нибудь круизе кругосветном.
Пускай за тысячу миль отсель на влажном побережье
тебе он скажет примерно так:
"Леди, я не уроженец этих островов, и вы не уроженка.
Но - вы любите цветы, а я люблю цвета приятного оттенка.
Купим хижину к воде вплотную, где песок нежесткий и нежаркий.
Стены выкрасим в маренго - мой любимый цвет, не броский и не маркий..."
Вспышка рвет пастораль в куски коротким замыканьем.
Кинопроектор дымит вовсю, как шашка дымовая.
С американцами сильный шок, рыдают камбоджийцы.
"Ужо тебе, - говорят они, - ужо, великий Будда!
Ты изобрел мировую скорбь. Зачем ты это сделал?"
И что же слышится им в ответ?